Город богов - Страница 112

112

— Ты сам говорил, что голод — иллюзия, созданная нашим умом. Мы не нуждаемся в пище, нас поддерживает Дор.

Раоден кивнул.

— По крайней мере, мы не лопаемся по швам. Поначалу принц боялся, что желудки элантрийцев не выдержат обилия пищи. К счастью, оказалось, что, когда желудок наполняется, пищеварительная система начинает работать. Как и мышцы, внутренние органы еще откликались на внешние возбудители.

На одной из улиц Нового Элантриса друзья встретили Кахара. Тот с довольным видом отскребал стену новой щеткой, которую они заказали для него у принцессы. Лицо старика выражало спокойное умиротворение, как будто он и не заметил, что помощники его покинули. При их приближении Кахар кинул на принца недовольный взгляд.

— Почему милорд не переоделся?

Раоден глянул на свои лохмотья.

— Я еще не успел, Кахар.

— Госпожа Маа трудилась, чтобы сшить вам достойное платье! — укоризненно заметил уборщик.

— Хорошо, — улыбнулся принц. — Ты видел Карату?

— Она в Зале павших, господин, с хоедами.

Принц с Галладоном последовали замечанию Кахара и переоделись, прежде чем отправиться в Зал. Раоден радовался, что послушался старика. Он забыл, какое блаженство способна подарить чистая новая одежда, не пропитанная запахами отбросов и не покрытая слоем слизи. Однако цвет оставлял желать лучшего — Сарин постаралась от души.

Принц оглядел себя в небольшой пластине отполированной стали. Желтая рубашка пестрела синими полосками, штаны были ярко-красными, а жилет — салатным. В целом он походил на тропическую птицу. Его утешало только то, что Галладон выглядел еще хуже.

Высокий темнокожий дьюл обреченно смотрел на приготовленные для него одежды в розовых и светло-зеленых тонах.

— Почему такой кислый вид? — со смехом спросил принц. — Разве дьюлы не любят яркие цвета?

— Аристократия — граждане и республиканцы — может, и любит. А я фермер, и розовый мне не к лицу. Коло? — Тут он прищурился и оглядел Раодена. — Если ты заикнешься, что я похож на фрукт катари, я тебя задушу твоей же рубашкой.

Раоден подавил смешок.

— Когда-нибудь я найду учителя, который убеждал меня, что все дьюлы отличаются ровным, добродушным нравом, и запру его наедине с тобой на неделю-другую.

Галладон крякнул, не удостоив его ответом.

— Пошли. — Принц направился к черному ходу.

Они нашли Карату у Зала павших. Она держала в руке иглу с нитью, а перед ней сидел Саолин. Его закатанный рукав обнажал длинный, глубокий порез на руке; хотя крови видно не было, края пореза казались темными и влажными. Игла без остановки двигалась в умелых руках Караты.

— Что случилось? — вырвалось у принца.

Солдат смущенно обернулся. Он ничем не выказывал боли, но порез был так глубок, что обычный человек давно потерял бы сознание от шока и потери крови.

— Я поскользнулся, господин, и меня ранили.

Раоден недовольно оглядел рану. Отряд Саолина почти не поредел: он состоял из серьезных мужчин, тех, кто не спешил бежать от ответственности. Но он никогда не отличался многочисленностью, а сейчас людей едва хватало для наблюдения за улицами, ведущими от логова Шаор к привратной площади. Каждый день, пока элантрийцы объедались приношениями Сарин, Саолин и его люди вели неравную битву, не давая безумцам Шаор прорваться к воротам. Иногда до площади доносились боевые завывания громил.

— Мне очень жаль, — произнес принц; не отрывая взгляда от мелькания иглы.

— Ничего страшного, господин, — храбро ответил воин.

Но рана казалась гораздо хуже старых, к тому же она пришлась на руку, в которой он держал меч.

— Милорд… — начал он, но запнулся и отвел глаза…

— Что?

— Мы потеряли еще одного воина. Нам едва удается их сдерживать! А без меня отряду придется туго. Ребята хорошо дерутся и теперь неплохо вооружены, но мы не сможем долго сдерживать банду.

Раоден кивнул.

— Я что-нибудь придумаю. — Саолина его слова явно обнадежили, и принца охватило чувство вины. Он продолжил: — Как ты получил порез? Я видел у них только палки и камни.

— Они меняют тактику, милорд. У некоторых появились мечи, а стоит одному из моих людей пасть, так они утаскивают его оружие.

Раоден удивленно вскинул брови:

— Правда?

— Да, господин. Это важно?

— Очень. Это означает, что люди Шаор не опустились до животного уровня, у них сохранилась способность мыслить и приспосабливаться. Их дикость — всего лишь притворство.

— Ничего себе актеры! — фыркнул Галладон.

— Ну, возможно, не совсем притворство, — поправился принц. — Они ведут себя как звери потому, что так легче забыть о боли. Есть надежда, что если предложить им другой выход, они его примут.

— Мы можем пропустить их на площадь, — предложил Саолин.

Карата закончила шов, и он закряхтел. Элантрийка знала толк в ранах — она познакомилась с мужем, когда служила лекаркой при небольшой банде наемников.

— Нет. Даже если они не тронут придворных, их убьют гвардейцы.

— А разве мы против, сюл? — В глазах Галладона вспыхнуло злое пламя.

— Ни в коем случае. Я думаю, у принцессы есть своя цель для визитов в Элантрис. Каждый день она приводит новых дворян, как будто хочет, чтобы они привыкли к городу.

— И что хорошего принесет ее затея? — впервые с момента их появления подала голос Карата.

— Пока не знаю. Но для нее это важно. А если банда Шаор нападет на дворян, они положат конец всем планам принцессы. Я пытался ей намекнуть, что не все элантрийцы тихие и послушные, но, кажется, она мне не поверила. Нам придется сдерживать громил, пока она не завершит Кручину.

— И когда это случится? — спросил Галладон.

112