Город богов - Страница 36

— Возможно. — Сарин знаком приказала Кэйс подняться и отряхнуть платье. — Но у него не было доказательств, так что пришлось ему делать вид, что разговор ведется всерьез.

— Папа говорит, что джьерн приехал обратить нас в Шу-Дерет, — задумчиво сказал мальчик.

— Правда?

Даорн кивнул.

— Еще он говорит, что боится, как бы Хратен не преуспел. Он говорит, что урожай в этом году не удался и многие люди остались без пищи. А если посевы и этого года взойдут плохо, следующей зимой будет еще хуже, а в тяжелые времена люди тянутся к тем, кто обещает перемены.

— Твой папа очень мудрый человек, Даорн, — ответила принцесса.

Небольшая стычка с верховным жрецом служила больше для разрядки; людские умы отличаются легкомыслием, и сегодняшний спор скоро забудется. Проповедь Хратена являлась частью большего плана, как-то связанного с Элантрисом, и Сарин чувствовала необходимость раскрыть его карты. Неожиданно припомнив первоначальную цель посещения элантрийских стен, принцесса приблизилась к парапету и взглянула на город под ногами.

Даже сейчас город производил незабываемое впечатление. Сочетание зданий и улиц, аллей и перекрестков — произведение искусства гигантских размеров. Многие арки рухнули, купола провалились, и даже стены домов выглядели, как будто вот-вот упадут. И все же Сарин могла сказать только одно: когда-то Элантрис был красив.

— Они такие грустные, — раздался сбоку голосок Кэйс. Девочка приподнялась на цыпочки, чтобы заглянуть за парапет.

— Кто?

— Они. — Кэйс указала на улицы внизу.

Там были люди — скорченные, едва шевелящиеся фигуры, которые сливались с темными улицами. Их стоны не долетали до вершины стены, но Сарин казалось, что она ощущает их в воздухе.

— Никто о них не заботится, — продолжала Кэйс.

— А как они едят? Кто-то должен их кормить.

Принцесса не могла хорошо рассмотреть фигуры, находящиеся внизу; видно было только то, что это люди. Или по крайней мере походят на людей; она читала много странных рассуждений об Элантрисе.

— Никто их не кормит, — ответил с другой стороны Даорн. — Они все уже умерли, так что им не дают еды.

— Но они должны как-то питаться, — возразила Сарин.

Кэйс покачала головой:

— Они мертвы, Сарин. Им не нужна пища.

— Возможно, они почти не двигаются, — решительно сказала принцесса, — но они точно не мертвые. Посмотри, вот те даже стоят.

— Нет, Сарин. Они тоже мертвые. Им не нужна еда, не нужен сон, и они не стареют. Они все умерли. — Голос девочки звучал непривычно серьезно.

— Откуда ты знаешь? — Сарин старалась не обращать внимания на слова детей, приписав их юному воображению. К несчастью, эти дети не раз доказали, что удивительно много знают.

— Я просто знаю. Поверь мне, они мертвые.

У принцессы мурашки побежали по коже, и она твердо приказала себе не поддаваться мистике. Бесспорно, элант-Рийцы казались странными, но вполне живыми. Должно быть другое объяснение.

Она снова оглядела город, пытаясь выкинуть из головы тревожные слова Кэйс. Взгляд принцессы остановился на двух людях, выглядевших менее жалкими, чем остальные. Она прищурилась: оба — элантрийцы, но кожа одного казалась гораздо темнее. Они стояли на крыше дома и выглядели способными передвигаться, в отличие от большинства фигур на площади. Что-то в них было особенное.

— Госпожа? — Встревоженный голос Эйша прозвучал прямо над ухом, и Сарин вдруг поняла, что перегнулась далеко за перила.

Вздрогнув, она посмотрела на землю далеко внизу; площадь начала расплываться перед глазами, принцесса пошатнулась… земля издалека манила ее…

— Госпожа! — Вскрик сеона вырвал ее из ступора. Сарин отшатнулась от парапета, присела на корточки и обняла руками колени. Некоторое время она глубоко втягивала воздух.

— Все в порядке, Эйш, — наконец вымолвила она.

— Мы уходим, как только вы придете в себя, — непререкаемо заявил Эйш.

Сарин рассеянно кивнула. Кэйс фыркнула:

— Казалось бы, с твоим ростом пора перестать бояться высоты.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Будь Дилаф собакой, он бы рычал. И пускал изо рта слюну. Артет выглядел горадо хуже, чем после первого посещения элантрийской стены.

Хратен обернулся взглянуть на город. Они почти дошли до часовни, но огромная стена продолжала возвышаться над ними. Где-то на ее вершине стояла молодая женщина, которая не только довела его до бешенства, но и безвозвратно испортила планы на сегодня.

— Она великолепна, — поневоле признал верховный жрец.

Как и полагалось истинному фьерденцу, он не любил жителей Теода. Пятьдесят лет назад, после небольшого недоразумения, Теод выслал со своей территории дереитских священников и с тех пор упорно отказывал им в праве вернуться.

Теоданский король собирался прогнать вслед за ними и фьерденских послов, но тем едва удалось удержать позиции. Ни единый житель страны не исповедовал Шу-Дерет, а королевская семья славилась остроумными нападками на Дерети.

И все же джьерна воодушевила встреча с принцессой, которая смогла легко разрушить его замысел. Он так долго проповедовал Шу-Дерет, так преуспел в искусстве управлять мнением толпы, что Хратену становилось все труднее найти достойного противника. Успех в Дюладеле полгода назад подтвердил, что при должном усилии перед ним не устоит даже целое государство.

К несчастью, Дюладел проявил слишком слабое сопротивление. Дьюлы отличались открытой, доброжелательной натурой и оказались неспособны дать серьезный отпор. В конце, когда поверженное правительство рухнуло к его ногам, Хратен почувствовал себя обманутым. Переворот прошел чересчур легко.